СООБЩЕСТВО

I arrived in Brussels in December 2014, to create this culinary perfumery. It is the first of its kind worldwide!

I didn’t have a shop in Paris although I did work in this business discipline I have invented: culinary perfumery.

It involves connecting the world of cuisine with that of perfumery.

So I practiced this discipline for about 15 years in France, solely in event mode, B2B, training with perfumers and cooks, although I was not involved in interacting with the general public.

As the years went by, I began to desire the experience of crossing over to the other side and interacting with the general public.

My reason was simple enough: I wanted to bring an appreciation for food to the discipline I wanted to approach it from a notion of appreciation for food and less from an artistic, initiatory or even marginal plan.

After all placing Vétiver on a plate is an act, a gourmet gesture: you add a quite a bit of cinnamon and ginger so why not vétiver and patchouli?

When you speak of an appreciation for food and Vétiver, the main product is the little butter flavoured biscuits. It is really the archetype, the signature product. It is actually the classic little French butter biscuits, the delicacy from our schoolyards. We think about the Petits Lus with a butter flavour, a product of great quality from the outset, taken elsewhere with a different flavouring, which is neither vanilla nor cinnamon as might be imagined. But with starting notes of Davana, a flower from Reunion which develops slight notes of apricot, floral and fruity, a heart of vétiver and cedar wood, and then a rather spicy taste in its wake.

СООБЩЕСТВО

Jokeasses

НАШИ ИСТОРИИ

Когда мы создали Jokeasses, в Казахстане существовали только две другие вайн-команды – Queex и Abduken. У нас с Назимом (24 года) уже был опыт – мы играли в университетский КВН, когда я был на четвертом курсе, и снимали вайны на свои личные аккаунты, а объединившись, создали проект Jokeasses. Первую тысячу подписчиков мы собрали за неделю – нас поддержали своими репостами студенты КИМЭП, с которыми мы учились.

В Казахстане никто не создал официальный рейтинг популярности или эффективности вайнеров, но «топовыми» рекламодати считают нас, Yuframe, Zheka Fatbelly, Batyroff и Queex. Еще, Eldana Foureyes, но она кыргызстанский вайнер. В ряду топовых, у нас наименьшее количество подписчиков, тем не менее, наибольшее количество долгосрочных рекламных контрактов.

Почему существует такая тенденция? Контракты напрямую зависят от профессионализма, умения договариваться на выгодных условиях и предпочтений рекламодателей. Мы «вайнеры халяль» – никогда не пиарим алкоголь, вредные привычки, секс или насилие. А такие рекламные предложения часто поступают, например, от некоторых брендов пива и виски.

Наш первый принцип состоит в том, что парни не должны играть женские роли, поэтому команде нужны были девушки. Молдир (22 года) была с нами в команде еще со времен КВН. Она пишет сценарии и шутки для видео. Назим позвал Асселину (21 год) за ее харизму и актерские данные, а я позвал Ахмада (19 лет) потому что видел в нем потенциал.

Yuframe

Наше название придумал Назим из Jokeasses. Yu значит Юсупов (Арман – идейный вдохновитель команды), а frame – кадр. Второе значение yu – это you, то есть «ты в кадре», потому что наши вайны основаны на жизненных ситуациях. Каждый в наших видео может найти себя или своих знакомых и отметить в комментариях. Все очень утрировано преподносится, отсюда и берется виральность. Пять тысяч комментариев под видео – это, по сути, пять тысяч репостов.

По большому количеству просмотров понятно, что наши подписчики не накрученные боты, а живые люди. Преобладающая часть нашей нынешней аудитории – это школьники, старшеклассники, студенты первого и второго курсов. Через пять лет наши подписчики станут платежеспособной целевой аудиторией. Это выгодно тем, кто стал нашими партнерами уже сейчас.

Прямая реклама очень ресурсозатратна, реклама в диджитал только набирает обороты, но AdWords уже не столь актуален. Что придет на смену традиционной рекламе? – высокое вовлечение и личные рекомендации, все это предлагает вайн-индустрия.

В YouTube денег гораздо больше чем в Instagram, например, в Штатах за каждую тысячу просмотров видиомэйкеры получают от трех до шести долларов, в среднем, четыре. У нас за месяц набирается миллион сто тысяч просмотров на YouTube, но мы пока зарабатываем на YouTube только 55 тысяч тенге. Если еще два–три крупных рекламодателя зайдут в казахстанский YouTube эта сумма, соответственно, возрастет в несколько раз.

I’m trying to think of a way to characterise it… I believe everybody is creative and I think that we forget what the word creative means. It just means, you know, looking at the world or questions or things from lots of different perspectives and wanting to push things forward.

So in that sense, I have a creative mind. I have a curious mind. I’m probably a little bit of an iconoclast and that makes me creative. So everybody goes left and I want to go right. You know? Or everybody’s in one room and I go in the room behind the room that everyone’s in.

It’s really been something that happened sort of accidentally. I probably shouldn’t say this, but there was no real strategy behind it. Seymour is my father’s name.

II’s like a super-personal project. It came out of a much more personal sort of trauma and evolution.

I grew up in New York and, at 33, I was living a great life there, great jobs great friends, a boyfriend. And then my father died. And something, like, shifted. And a confluence of events happened. I came to France for three months in 2004 to visit my grandmother (my grandmother is French) and sort of clear my head. I didn’t know any of this when it was happening; it’s only in hindsight that I understand it. But I was in a position, for the first time in my life, where I was not impeded by anything. I had a little bit of money in the bank, because I had been working. I didn’t have a cell phone, I didn’t have internet, I didn’t have any friends in Paris – I just had both my cousins who were ten years younger than me, my grandmother and no place I had to be.